[Пpохожий]

Малышка прижалась ней и моргала широко открытыми глазами, ничего не понимая, как, к слову сказать, и её бабушка.
- Есть неоплаченный товар? – послышался традиционный вопрос.
- Нет. Мы всё оплатили. Вот чек.
- А ранец? – мужчина потянулся рукой к ребёнку.
- А ранец наш. Мы со школы зашли за хлебом.
- Ну, не факт. У нас похожие есть в продаже.
- Конечно, мы у вас и покупали.
- Не факт. Раз не упаковано, то я должен досмотреть.
- Но у вас на упаковке нет никого. Там всё закрыто.
- Значит, надо было подойти к администратору, и наклеить на все товары, какие у нас в продаже имеются, специальные наклеечки. Предъявляйте ранец. Может быть, там внутри тоже есть ворованное.
- Там же наши учебники, разве это не доказывает то, что мы не обманываем?
- Ну, ты и смешная же, бабуся, это вообще ничего не доказывает, может быть, это ты специально с собой в магазин пронесла и в ранец потом положила, для достоверности. Вы, воры, очень изобретательный народ.
Он снова потянул руку к ребёнку.

Девочка посмотрела на бабушку и заплакала.
- Бабуленька, мы воры? Да? И я?
- И ты,- ухмыльнувшись, ответил ей охранник.
- Нет, солнышко, дядя посмотрит портфель, увидит, что он ошибся, и мы уйдём.
Ребёнок, всхлипывая, протянул мужчине ранец.
- А, ну вот, как я и говорил. Ручки, пенал, линейка, и вот это наше, и это… плюс ранец.

Он привычными движениями передвигал предметы по замызганному столу.
- Сумма - то приличная получается. Мы вас задержим. Ну, или тройной штраф. Вы же всё сами слышали. Документики с собой имеются?
Бабушка прижала к себе внучку, чтобы она не видела, и, видимо не желая травмировать психику плачущего ребёнка и дальше, молча положила на стол деньги.

Охранник сгрёб все канцтовары со стола в школьную сумку и поставил её под стол, протянув им только учебники.
- Не нужно, оставьте себе на память, противно к ним прикасаться теперь, - тихо буркнула она, и отправилась к двери, уводя ребёнка.
- Э, старая, иди давай, а то я и передумать могу, - огрызнулся охранник.

Никифор Иванович, шокированный происходящим, не мог произнести ни слова. Он очнулся от ступора только когда бабушка с внучкой уже выходили за дверь.
- Женщина, у меня сердце, умоляю, вызовите мне скорую помощь, - почти крикнул он им вслед, хотя получилось едва слышно.
Но она его услышала, обернувшись, понимающе кивнула.

В помещение входили и выходили люди. Казалось, что никто не замечал прислонившегося к стене деда, словно тот был пустым местом.
«Скорая» приехала быстро. Медработники зашли в соседнюю комнату, не обращая на, протянувшего к ним руку старика, внимания. Затем вышли с «представителем полиции».
- Полис с собой есть?
- Нет, - тихо ответил старик.
- Он неопознанный, устанавливаем личность. Уже несколько адресов назвал «домашних», - соврал Саблин.
- Не лгите, - прошептал старик.
- Не слушайте его, маразматик, видно же. Мы разберёмся. Зачем вам лишняя суматоха, напишите, что покупатель, к которому вас вызвали, оклемался да и ушёл.

Тут же, в этой комнате, в присутствии «стража закона», деда послушали. Сделали навалившемуся на серую стену старику, кардиограмму, поставили пару уколов и, пошептавшись с полицейским, ушли, сообщив перед уходом Никифору Ивановичу, что с сердцем у него всё в порядке, но после укола он будет часто ходить в туалет по малой нужде, такой побочный эффект.
- Этого не может быть, что сердце в порядке, я же на учёте у кардиолога состою, - слабо возмутился старик, но после укола почувствовал, что всё расплывается в глазах, потому больше ничего сказать не смог.

Только минут через пять, после ухода докторов, дед понял, о чём они говорили, когда упоминали про туалет. Если до этого он мог терпеть, надеясь, что скоро отпустят, разобравшись, наконец, что он не виноват, то теперь естественная нужда требовала подняться и идти. Но охранник, который стоял за дверью, не выпустил его, рявкнув, что, не знает можно ли водить задержанных людей в туалет, к тому же ехидно добавил, что боится, вдруг, старик даст дёру и сбежит. Только после угрозы деда, что он не вытерпит и сделает все дела в комнате, ему позволили дойти, держась за стену, до нужного места под бдительным наблюдением охраны.

Никифора Ивановича мучила жажда, очевидно тоже от укола, он попил в туалете из-под крана, а после, в ответ на его просьбы дать стакан воды, уже никто не реагировал.