О ужас, о сентябрь! Нагая Персефона,
прикрыв ладошкой грудь, на бойню гонит скот.
Над клёном золотым, как негр над саксофоном,
набухшей чёрной мглой склонился неба свод.
Какой печальный звук навис над куполами
оранжевых дубрав, пестреющих куртин!
На брошенном в степи железном ржавом хпаме
застыл в раздумье грач, печальный, как раввин.
Запахана стерня, в лучах пожухла травка.
засыпан в закрома запас зерна и круп.
На полотне шоссе - раздавленная шавка,
и некому убрать её холодный труп.
Взыскует наших слёз всё сущее в природе
и просит у богов то смерти, то зимы.
В такое время жизнь - как лишний туз в колоде,
который в свой пасьянс впихнуть не можем мы.
О ужас, о сентябрь! Дрожащей Персифоне
разнузданный Борей кусает алый рот.
Почуяв мясника, ревут скоты в загоне,
уставив мутный взгляд в дождливый небосвод.
Вадим Степанцев
|